Накануне в городе Ратбури мы обратили внимание на обилие предвыборных плакатов. Остановившись возле одного из избирательных участков, мы принялись изучать вывешенные на стене анкеты кандидатов в парламент, в которых приводились их биографические данные и давались обещания, что они сделают для жителей провинции в случае избрания. Анкет было семь. В глаза первым делом бросилась вторая от края. Ее наискосок перечеркивало жирное черное слово: "Аннулирована". Проходивший мимо таец объяснил нам, что произошло.
- О! Это хитрый ход. Один независимый кандидат, кстати сказать, миллионер, дал другому, известному в провинции человеку, но небогатому, крупную сумму денег, чтобы тот выставил свою кандидатуру на выборах. Он и выставил. Но когда срок регистрации прошел, миллионер потребовал свои деньги обратно и тем самым вынудил этого человека снять свою кандидатуру, ибо тот не располагал достаточными средствами для организации предвыборной кампании. Этот трюк, конечно, поднял шансы миллионера, поскольку число зарегистрированных кандидатов хотя и на одного человека, но все же уменьшилось.
Остро, однако, проходила предвыборная борьба!
В провинции Петбури мы посетили избирательный центр, где познакомились с плотным, невысокого роста тайцем в серо-зеленой форме государственного чиновника. Он представился господином Тамнонгом, начальником центра. Он охотно рассказал, что из двенадцати партий, выставивших кандидатов в нижнюю палату от семидесяти одной провинции Таиланда, в Петбури баллотируются лишь представители трех: Правительственной, Народной и партии Демократический фронт. Кроме того, было зарегистрировано несколько "независимых".
- Кого же представляют эти "независимые"? - спросили мы.
- Да никого. Они сами по себе, - сказал Тамнонг. - Как правило, "независимые" богаты. Это юристы, предприниматели. У них более чем достаточно денег самостоятельно финансировать и организовать предвыборную кампанию.
Из рассказа Тамнонга становилось ясно, что население провинции в общем-то не только не знает, какие партии, кроме трех названных, ведут предвыборную борьбу, но нередко даже понятия не имеет о существовании остальных.
- Вот поэтому, - пояснил Тамнонг, - борьба в провинциях в отличие от столицы носит не партийный характер, а полностью зависит от личных качеств того или иного кандидата.
В избирательном центре мы ознакомились с обещаниями кандидатов и их анкетными данными. Мы вчитывались и недоумевали. Создавалось впечатление, что все они напечатаны под копирку, и единственно, что их отличало, так это фамилии, возраст и адреса кандидатов. Все они стереотипно заявляли, что в случае избрания будут бороться за правду, за процветание нации, за экономическое развитие провинции. Никаких конкретных мер не указывалось. Так вот отчего личные качества кандидатов - основной момент предвыборной борьбы в Петбури!
- За кого, если не секрет, вы собираетесь отдать голос? - спросили мы одного из находившихся на участке тайцев.
- Какой же тут секрет! За "независимого". Вот за этого! - Он ткнул пальцем в один из портретов.
- Почему именно за него, а не за кого другого?
- Да его здесь все отлично знают, - последовал ответ. - Он много сделал для провинции.
- А конкретно?
Таец на мгновение задумался и ответил:
- Ничего особенного, но он все же хороший человек.
Впоследствии часто приходилось слышать от избирателей, что тот или иной кандидат "хороший человек". Хороший, и все!
...Мы ехали в Прачуабкирикан. В дороге подзаправились - и в прямом и в переносном смысле: заполнили на колонке бак бензином и тут же на колонке позавтракали. Машина мчалась по пустынному шоссе, приближаясь к Хуа Хину, одному из наиболее фешенебельных курортов страны, куда на отдых в жаркий сезон съезжаются таиландская элита и богатые "фаранги". Поблизости от города на берегу залива возвышается величественное здание королевской летней резиденции "Клай Кангвала". В Хуа Хине ежегодно проводятся национальные соревнования по парусному спорту, неизменными участниками которых вот уже много лет являются правящий ныне король Рама Девятый и его дочь принцесса Убон Ратана, каждый раз занимающие в одиночных и парных гонках призовые места.
Остановки в Хуа Хине мы не делали. Осмотрели лишь город из окна автомобиля, проехали по главным улицам, завернули к морю и, миновав центральную гостиницу, кроны деревьев вокруг которой были подстрижены в форме обитателей таиландских джунглей - слонов, носорогов, лемуров, тигров, леопардов, антилоп, медведей, - мы продолжили свое путешествие и к вечеру без приключений добрались до Прачуабкирикана.
Поселились мы в двухкомнатном бунгало, в нескольких метрах от которого раскатистые волны размеренно лизали мелкий золотистый песок. Кругом зелеными зонтами стояли пальмы. Слева возвышалась огромная гора с пагодой, служившей как бы продолжением горы. К пагоде серпентиной вела пологая лестница. Четыреста двадцать ступеней - и нам открылся сказочный вид. Впереди безграничное изумрудное море с торчащими из воды зелеными шапками островков, между которыми скользили, оставляя за собой белые бурунчики, лодки и парусники, похожие издали на бумажные детские кораблики. Позади, внизу, раскинулся сам город, напоминая макет. Город был разрезан тремя широкими, прямыми как стрелы улицами, идущими параллельно побережью.
На одной из них было заметно скопление народа. Со всех концов Прачуабкирикана к этому месту группами стекались жители. Дело близилось к вечеру, и мы, решив, что там происходит предвыборный митинг, поспешили вниз.
По дороге разузнали, что многие действительно торопились на митинг. Он, как нам сказали, продолжался уже более четырех часов.
- Затянулся митинг-то, - бросили мы мимоходом двум тайцам.
- Так ведь кандидат еще не приехал, - ответил один из них, и мы явственно почувствовали запах виски.
- Какой партии? - задал вопрос Виктор.
- Правительственной.
- А откуда вы знаете, что он еще не приехал?
- О! Да мы уже два раза были на этом митинге. Два раза, - повторил другой таец и сделал недвусмысленное движение рукой, показывая, что уже выпил спиртного. - Теперь вот в третий идем. Это в общем-то не совсем митинг. Пойдемте быстрее. Сами увидите.
И в самом деле, "это" мало походило на традиционный митинг. Никаких ораторов, никаких трибун. Посередине небольшого сквера стоял наспех сколоченный помост для джаза. Вокруг помоста - столы. "Митинг" заключался в том, что избирателям за счет кандидата выдавали виски "Меконг", пиво, закуски. Многие сидящие за столами уже изрядно "намитинговались". Грохотал оркестр. Время от времени музыка прерывалась, и кто-то через репродуктор выкрикивал: "Голосуйте за кандидата номер четыре!" Избиратели чокались и кричали: "Чай йо!" - "Ура!"
Но вот внезапно воцарилась тишина. Все повернули головы в сторону приближавшегося серебристого "мерседеса" последнего выпуска: прибыл кандидат номер четыре. Довольно молодой, в расписной рубахе навыпуск, он, не скрывая своей военной выправки, поочередно подходил к каждому столику, пожимал всем руки и выпивал по глотку виски. Когда кандидат переходил к следующему столу, вслед ему неслось "чай йо!", и вверх вскидывались руки с растопыренными четырьмя пальцами. "Голосуйте за кандидата номер четыре!" - надрывался репродуктор.
В заключение "митинга" для тех, кто был еще в состоянии сидеть за столами, показали художественный фильм голливудского производства. На экране кто-то кого-то насиловал, грабил, убивал из бесшумного пистолета, появлялся из каминных труб и сточных люков и, удирая от полицейских, вскакивал в проносящиеся на полном ходу экспрессы...
Мы с Виктором тоже были приглашены хлебнуть по глотку предвыборного виски, но острого желания идти голосовать за кандидата номер четыре у нас почему-то не возникло, как, впрочем, и у многих окружающих, которые по ходу "митинга" куда-то удалялись. Куда?
Оказалось, что точно такой же "митинг" проводит на соседней улица и "независимый" кандидат. Только там демонстрировался таиландский фильм с популярной в народе актрисой Петчарой в главной роли. Фильм рассказывал о любви, ревности и злодее, который тщетно пытался поссорить влюбленных.
Только к полуночи предвыборные страсти улеглись. "Митинги" закончились, опустели улицы Прачуабкирикана. Люди растеклись по домам. Завтра выборы. Завтра всем им предстоит идти на избирательный участок. За кого же они будут голосовать? Похоже, и "независимый", и кандидат от Правительственной партии, оба они подходят под категорию "хороший человек". Кто же лучше?
На выезде из Прачуабкирикана у нас произошла заминка, в результате которой мы "потеряли" с полчаса.
У самой обочины находилась довольно высокая, поросшая редкими деревьями скала. Нам вначале показалось, что она сплошь покрыта серыми, как лишаи, мерцающими пятнами. Приблизившись к скале, мы поняли, что на ней резвились и прыгали, вереща на разные голоса, сотни обезьян. Остановились и рассмотрели животных вплотную. Они были какой-то серо-грязной расцветки с чудовищно длинными хвостами. Некоторые продолжали неподвижно, как портянки, висеть на деревьях, хвостами уцепившись за ветки, другие, не обращая на нас ни малейшего внимания, вели свои обезьяньи игры. Часть из них, видно, заинтересовалась нашим автомобилем. Обезьяны выбрались на дорогу, обступили машину кольцом и принялись тыкать в нее пальцами, словно собирались купить. Поминутно они что-то выкрикивали - делились соображениями. Затем то ли по сигналу своего предводителя, то ли настало время завтракать, часть их мгновенно выстроилась в колонну, они подравняли строй и, словно солдаты, отправились через дорогу в сторону забегаловки, где принялись приставать к посетителям, выклянчивая бананы. Это были обезьяны, уже хватившие цивилизации. Возможно, приехав сюда во второй раз, мы увидели бы их пьющими виски...
Но увы! Нам не пришлось больше бывать в Прачуабкирикане. К сожалению, мы не стали и очевидцами последующих (1975 и 1976 годов) выборов (которые проходили в отличие от предыдущих уже не в обстановке военно-полицейского террора), а следили за ними из Москвы по газетным материалам.
Новый парламентский режим просуществовал недолго. Через три года таиландцы вновь лишились всех дарованных им свобод и прав, в том числе права голосовать. 17 ноября 1971 года в стране произошел бескровный государственный переворот, в результате которого всю полноту власти прибрал к рукам фельдмаршал Таном Киттикачон, вставший во главе Национального исполнительного совета (НИС), почти полностью состоявшего из высокопоставленных военных. Разумеется, был распущен парламент, политические партии, запрещено было создание новых, отменена конституция, и здание на площади Чулалонгкорна опять превратилось в "мертвый дом".
Полицейским террором режим пытался запугать народ. Несмотря на репрессии и карательные меры, к которым прибегало правительство, сопротивление военщине росло и ширилось с каждым днем. Во многих районах страны действовали партизаны. В январе 1972 года они даже совершили налет на главную авиабазу США в Таиланде Утапао, уничтожив три стратегических бомбардировщика Б-52.
Правящие круги были вынуждены отказаться от прямого военного управления страной. В конце 1972 года король подписал временную конституцию. Было создано Национальное собрание, ликвидирован НИС, образован Совет министров, в который наряду с военными входили и гражданские люди.
А год спустя диктаторскому режиму Танома Киттикачона пришел конец. В октябре 1973 года было сформировано гражданское правительство, которое выдвинуло следующие задачи: оздоровить экономическую обстановку, стабилизировать цены на внутреннем рынке, приостановить рост дороговизны, улучшить положение трудящихся масс, покончить с безработицей, предпринять шаги по борьбе с инфляцией. В области внешней политики оно выступило за отказ от односторонней ориентации на США, за расширение и укрепление связей с социалистическими государствами, за налаживание дружеских контактов с соседними странами, за мир и нейтрализацию региона.
Приверженцы военной диктатуры, высокопоставленные армейские чины, крайне правые силы, объединившиеся в антикоммунистический фронт, искали предлог для открытого выступления и установления власти "твердой руки", власти "штыков и пушек".
И вот предлог нашелся. 6 октября 1976 года тысячи студентов собрались на территории Таммасатского университета в знак протеста против самовольного возвращения в страну из эмиграции бывшего военного диктатора Танома Киттикачона. Их ждала жестокая расправа. Фашиствующие молодчики из ультраправых организаций "Навапон" и "Красные буйволы", специальные отряды полиции пустили в ход карабины и автоматы, гранаты и даже тяжелые орудия. Раненых студентов добивали ногами и прикладами, выкалывали им глаза штыками и палками. Нескольких демонстрантов облили бензином и сожгли, других бросили в костер, третьих линчевали. Кровавая бойня продолжалась шесть часов. Затем арестованных отвели на футбольное поле, велели снять одежду, чтобы их можно было опознать, если кто-нибудь вздумал бы убежать, приказали лечь на землю, сомкнув руки на затылке. Отыскивая оружие, полицейские ходили по рядам уткнувшихся головами в грязь юношей и девушек и пинали их в лица коваными сапогами.
Пока шла расправа над студентами, радио объявило об отстранении от власти гражданского правительства Сени Прамота. Была отменена конституция 1974 года (позднее была принята временная), разогнан парламент, введено по всей стране чрезвычайное положение, судебная власть передана военным трибуналам. Кроме того, были распущены все политические партии и профсоюзы, на несколько месяцев закрыты школы и высшие учебные заведения, введена жесткая цензура печати, запрещены многие либеральные журналы и газеты. В ходе повсеместных облав было арестовано около десяти тысяч человек. В провинциях началось строительство лагерей "перевоспитания" для лиц, подозреваемых в левых настроениях.
Как отмечала иностранная печать, молниеносный характер военного переворота свидетельствовал о его тщательной подготовке. Учитывая, что с военными диктатурами народ связывает самые мрачные времена в истории страны, генералы пошли на то, чтобы назначить премьер-министром гражданское лицо. Им стал судья Танин Краивичьен. Выступая по радио, новый премьер прямо заявил, что ни о каком восстановлении в скором времени демократического правления и речи быть не может. Выборные органы будут созданы не раньше чем через четыре года, а демократия будет "возрождена" лишь к 1988 году.